Проект закона «Об основах охраны здоровья людей в РФ» превращает аборты в норму. Нужна ли эта норма стране? Отвечает академик РАМН, зампредседателя Комитета Гос думы по охране здоровья
— Клеточные технологии — будущее медицины. Внедрение живых клеток уже сейчас позволяет решать самые различные трудности — от восстановления структуры повреждённых органов до получения органов, приспособленных под будущих пациентов. Стволовые клеточки законодательно разрешены к применению в почти всех странах. ВОЗ заняла чёткую позицию: то, что ценно для здоровья человека, должно быть разрешено. Правовое регулирование в Рф не успевает реагировать на быстро развивающиеся технологии. Можно сказать, что сейчас это одна из немногих областей медицины, где обсуждение нравственности вопроса опережает развитие технологии. Вопрос «Допустимо ли внедрение зародышей в мед целях?» перетекает в другой: «С какого момента начинается жизнь человека?» В официальной медицине аспектами живого человека считается наличие сердцебиения (возникает в 7-10 недель с момента зачатия) и электрических ритмов мозга (фиксируются с 20-й недели). Эти аспекты служат основой для воспрещения абортов, а как следует, использования тканей зародыша в мед целях. С момента возникновения ритмов мозга плод признают живым человеком и пробуют спасти при ранних родах. Может ли русская медицина развиваться без стволовых клеток? Естественно. Только это будет медицина с очень ограниченными способностями. И не надо позже пенять, что на Западе научились управляться с заболеваниями, которые у нас числятся неизлечимыми. И что лекарства, которые вправду вылечивают, приходится закупать там.
Игорь Белобородов: «Лекарство, приобретенное из убитых малышей, бесполезно»
— Принятие закона с таковой формулировкой чревато большими неуввязками. Биологи и врачи-эмбриологи не устают обосновывать: жизнь человека как био индивида начинается с момента образования зародыша, в каком уже содержится уникальный генетический материал. Отличия внутриутробного малыша от его рождённого собрата сводятся к трём признакам: размеру тела, методу питания и методу дыхания. Но тогда из перечня живых можно исключить и пенсионеров — они тоже отличаются от юных размерами, и рацион у их принципно другой. Кстати, право ребёнка называться человеком с момента зачатия зафиксировано в законодательстве ФРГ, Ирландии, Словацкой Республики.
Может быть, кому-то неувязка определения правового статуса нерождённого малыша покажется выдуманной. Но это краеугольный камень, лежащий в базе многих заморочек. Во-1-х, этической оценки искусственного прерывания беременности. Избавиться от «продукта зачатия» и умертвить живого ребёнка — принципно различные вещи
(как для дамы, так и для доктора). Ни в какой стране, законодательство которых признаёт малышей живыми ещё до рождения, не относятся к абортам так просто, как в нашей. Молвят, что ужесточение процедуры абортов приводит к всплеску преступных абортов (а означает, и к материнской смертности). Во времена сталинского ограничения абортов от незаконных абортов погибло около 900 дам, что, естественно, очень грустно. Но страна получила выше миллиона детских жизней, которые и позволили стремительно поднять её после военной разрухи.
Признание ребёнка продуктом зачатия может открыть шлюзы для использования зародышей, приобретенных в итоге аборта, в мед целях. Ни для кого не тайна: сейчас убитые малыши являются биоматериалом для получения стволовых клеток, которые употребляют для исцеления и омоложения. Но адекватномыслящему человеку ясно, что лечущее средство, приобретенное из убитых малышей, не может принести пользу. Всё почаще скоропостижный уход узнаваемых людей врачи разъясняют следствием воздействия «инъекций молодости» — омолаживающих процедур с внедрением стволовых клеток. Чтоб избежать этих и множества других заморочек, довольно 1-го: признать ребёнка, находящегося в материнской утробе, тем, кем он является по сути, — живым существом.
